__________________________________________________________________

__________________________________________________________________

В данной подборке я решил собрать ранее опубликованные мной цитаты о православной АНТИХРИСТианской вере (см. bs-12.mypage.ru/) — но не все, а только некоторые. Приведённые ниже отрывки не являются «измышлениями» каких-нибудь «сектантов» или антиклерикалов. Всё это — высказывания православных служителей культа, причём официально не раскаявшихся — все они состоят либо состояли до конца своих дней в православной церкви. И если уж даже «священнослужители» не могут удержаться и говорят/пишут ТАКОЕ, то не принимать это во внимание, по-моему, было бы крайне неразумно…   

_____________________________________________

Дмитрий (Игнатий) Брянчанинов, «святой» епископ русской православной церкви (1807-1867): 

«Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы – в прелести. [...] Величайшая прелесть – признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною.»

_____________________________________________

Александр Мень, протоиерей РПЦ (1935-1990):

«История Церкви — исключительно меланхолическая наука, она изображает в основном грехи людей. История Церкви — по фактам — преимущественно история отпадения людей от Христа, измены Ему на уровне слов и дел. Часто история Церкви — это история искусства, история культуры, история философии, история войн, история конфликтов, гонений инакомыслящих и т.д. И найти в истории христиан подлинную историю Церкви с большой буквы — это искусство, искусство не простое.»

_____________________________________________

Инок Вассиан, в миру князь Василий Патрикеев (~ 1470 —1531) — о православных монахах:

«Вместо того, чтобы питаться от своего рукоделия и труда, мы шатаемся по городам и заглядываем в руки богачей, раболепно угождаем им, чтоб выпросить у них село или деревеньку, серебро или какую-нибудь скотинку. Господь повелел раздавать неимущим, а мы, побеждаемые сребролюбием и алчностью, оскорбляем различными способами убогих братьев наших, живущих в селах, налагаем на них лихву за лихву, без милосердия отнимаем у них имущество, забираем у поселянина коровку или лошадку, истязаем братьев наших бичами».

_____________________________________________

Всеволод Чаплин, протоиерей РПЦ, председатель синодального отдела по взаимодействию церкви и общества московского патриархата, член общественной палаты РФ (род. в 1968 г.):

«Между прочим, тридцать лет живя в Церкви и зная очень многих, подметил одну особенность: все – подчеркиваю, все! – священнослужители, которые, имея возможность прилично одеваться и иметь приличный быт, постоянно подчеркивали свою „нищету“ старыми подрясниками и убогими бытовыми условиями – были съедаемы, а часто и съедены изнутри гордыней. Не буду называть их имен. Но многие из тех, кого сейчас интеллигенция именует „святыми бессребрениками“, в беседах „для своих“ откровенно намекали, за что именно их надо после кончины канонизировать».

_____________________________________________

Георгий Шевкунов, архимандрит РПЦ (род. в 1958 г.):

«Я как-то попутешествовал по православным форумам, и просто не по себе стало, с какой циничной злобой православные люди, считающие себя весьма церковно образованными, относятся не только к духовенству, которое они вообще ни во что не ставят, но и к самым благочестивым мирянам…
Однажды мне довелось задать один и тот же вопрос двум подвижникам — отцу Иоанну (Крестьянкину) и отцу Николаю Гурьянову: «Какова главная болезнь сегодняшней церковной жизни?». Отец Иоанн ответил сразу — «Неверие!» «Как же так? — поразился я. — А у священников?». А он снова ответил: «И у священников — неверие!» А потом я приехал к отцу Николаю Гурьянову – и он мне совершенно независимо от о. Иоанна сказал то же самое — неверие…
Люди перестают замечать, что они потеряли веру. Циники вошли в Церковь, живут в ней, привыкли и выйти из нее не очень-то хотят, потому что все уже привычно. Да и как на это посмотрят со стороны? Очень часто цинизм — это болезнь профессионального православия.»

_____________________________________________

Валентин Мещеринов, служитель РПЦ, игумен, миссионер, писатель и публицист (род. в 1966 г.):

«Мне хотелось бы обозначить проблему, которая, на мой взгляд, определяет несколько важных и, казалось бы, разноплановых явлений. Явления эти следующие:

первое – отрицательное отношение к нашей Церкви многих искренних, нравственных, мыслящих людей. Это отрицательное отношение не уменьшилось, а, пожалуй, только увеличилось в последнее время.
Стало быть, второе явление, которое придётся затронуть – это наши миссионерские усилия, которое вовсе не тормозят этот процесс.
И третье – вещь, так сказать, «обратная» миссии: «расцерковление», разочарование в Церкви и отход от неё достаточно большого количества людей – и особенно молодых людей, получивших церковное воспитание в своих семьях. Давайте рассмотрим всё это по порядку.

Я имею многих друзей и знакомых среди людей искусства, правозащитников и журналистов, которых в православной среде презрительно именуют «либеральными». На знакомых мне «везёт»: могу свидетельствовать, что все эти люди (не лишённые, разумеется, тех или иных человеческих слабостей, немощей и заблуждений) обладают очень верной нравственной интуицией, «чувством правды», а главное – все они, даже те, кто позиционирует себя в качестве «агностиков», с огромным уважением относятся к образу Христа. Но большинство из них «на дух» не переносят Русскую Православную Церковь. Их образ мыслей весьма отчётлив: наша Церковь имеет ко Христу весьма малое отношение. Примеров этого рода такое множество, что мне нет нужды приводить цитаты: я думаю, что читатель сходу может вспомнить десяток-другой подобных высказываний. Причём здесь надо отметить, что это вовсе не частное настроение сотни-другой человек: такое отношение к Церкви – весьма значимая часть общественного сознания, во всяком случае в культурно-интеллектуальной его части.

Как к этому относиться нам, членам Русской Православной Церкви? Здесь есть два варианта.
Первый – который в 99% случаев и используется: ругать всех этих людей, поносить их, уничижать, отказывать им в праве на свой взгляд на мир, считать их «людьми второго сорта», не способными увидеть, понять и принять высоту и глубину нашего Православия. А вдобавок, разумеется, обвинить их в том, что они являются оплачиваемой иноземными спецслужбами «пятой колонной» гнилого Запада, только и радеющего о том, чтобы уничтожить Православную Россию.
Второй вариант совершенно непривычен сегодняшним российским православным. Первейший и важнейший христианский принцип покаяния с очевидностью требует от нас: когда мы выслушиваем обвинения в свой адрес, пусть эти обвинения и неверны – нам нужно остановиться и задуматься: а какой мы сами даём повод… «Ещё чего!», слышу я немедленное возражение. «Они – враги России и Русской Церкви; нужно не прислушиваться к ним, а бороться с ними и уничтожать их!»
[...]
люди, обвиняющие Церковь, по-своему правы. Они не видят в нашей церковной жизни Христа. Они не видят в церкви Церкви. И в этом вина не их, а наша…

Весьма сходные процессы происходят и с теми людьми, которые из Церкви уходят. Особенно, повторю, это касается молодых людей. Впору вводить уже специальный термин – ДВР («дети верующих родителей»); опыт свидетельствует, что не менее 2/3 детей, воспитанных в Православии от младенчества, при наступлении юношеского возраста сбрасывают с себя церковность как обузу. Но здесь хоть более или менее понятно: церковность в сегодняшних постсоветских семьях подчас бывает лишена подлинного христианского содержания, представляя собой своеобразную смесь идеологии, магизма и «советских» комплексов, мимикрировавших под православный обиход (безответственность под видом «послушания», неуважение к себе и к другим людям – под видом «смирения», разобщённость и злоба под видом «борьбы за чистоту Православия», и т.д.). Дети просто не получают подлинного христианского духовного и нравственного воспитания, не происходит их встречи со Христом; поэтому когда они приходят в тот возраст становления личности, в котором все авторитеты подвергаются сомнению – «церковь без Христа» этой проверки не выдерживает.

Но Церковь оставляют и люди, много лет старавшиеся честно жить православной церковностью в её сегодняшнем варианте (разумеется, мы здесь говорим о людях искренних и ищущих Бога, которые вошли в Церковь по прямым религиозным, а не каким-то иным, прикладным, побуждениям)...»

«дерзну сказать, что современный уклад нашей церковной жизни… препятствует человеку возрастать во Христе. Ведь когда христианин взрослеет в Церкви, ему объективно требуется всё большая свобода, всё большее доверие и уважение как к члену Тела Христова. А у нас со свободой, с доверием и уважением очень плохо дело обстоит: всё регламентировано, установлено и зацементировано; шаг вправо, шаг влево – и ты уже модернист, обновленец, еретик и «апостат».
В современной православной церковности значительной опасности подвергается даже само нравственное чувство – вместо всё большего его развития, просвещения Евангелием, утончения и укрепления современному православному предлагается идеология, которая запрещает ему относиться ко всему так же, как его Бог – свободно и милосердно. Он должен считать единственной носительницей истины то толкование Православия, которое предлагает ему постсоветская российская действительность. Для православного не существует тайн Божиих – Бог действует так, как велит Ему действовать православная идеология. Она уже знает, кого Бог спасёт, а кого нет, кого пошлёт в ад, а кого нет.
[...]
в мировоззрении и жизни многих церковных людей религиозное содержание отводится на второй план, церковное самосознание делается нерелигиозным, превращаясь в идеологию, и Церковь начинает терять себя как неотмирное Тело Христово, всё более и более становясь только лишь политическим, общественным, культурным и хозяйственным явлением.
Для иллюстрации сказанного послушайте известное православное радио или почитайте не менее известный православно-патриотический интернет-сайт: что интересует сегодня, так сказать, «церковные массы»? Во-первых – вещи исключительно земные: наша славная история, былая целостность Империи, монархия, Великая Держава, замечательное советское время, Сталин, Власов, коварный и абсолютно бездуховный Запад, наш особо духовный «свой путь», «христолюбивое» воинство, ювенальная юстиция, козни либералов, «лихие 90-е», демографические проблемы, превосходство «нашей цивилизации» по сравнению с «не нашей», национализм, etc., etc… это всё – именно и только земное, голая идеология, здесь нет ни капли христианской религиозности; а та «соотнесённость» с «небесным порядком вещей», которой обычно прикрываются носители этих идей – мнимая, ложная, по сути – не христианская, кричаще противоречащая Евангелию.
[...]
Негативная реакция людей внешних на Церковь исходит прежде всего из того, что, по их наблюдениям, Церковь действует во многом теми же методами и средствами, что и секулярный [нерелигиозный, светский] мир; а религиозной сути христианства, в том числе проявляемой и в социальной сфере, и в области нравственно-правовой оценки жизни, они не видят. «Расцерковляющиеся» христиане на опыте убеждаются, что внутри Церкви не то что общин нет, но отношения подчас не только почти такие же секулярные, как и в миру, но бывают ещё и хуже. Нет и церковной педагогики, и нет её именно потому, что не Небо, не возрастание в христианской религиозности – цель церковной жизни, а в лучшем случае послушание и «охранение традиции», а то и убивание в себе сомнений и недоумений и вообще всего душевного и человеческого.»

_____________________________________________

Александр Шмеман, служитель православной церкви в Америке, почётный доктор церковных наук (1921-1983):

«Православный не скажет, не признает, что Православие может быть упадочным, что огромная часть увесистых томов Минеи месячной состоит из подражательной и часто пустозвонной риторики. Он само раздумье об этом обличит как еретическое и греховное. И выходит так, что человек, приблизившийся к Церкви, ставший церковным, все время напяливает на себя узкий кафтан, не на него сшитый, и уверяет себя, что тут — в этом безоговорочном принятии всего — спасение. Отсюда его воинственность, фанатизм, постоянное обличение всех и вся. Это не спокойная, ясная и счастливая уверенность, рождающаяся из подлинного опыта. Нет, это он себя бичует, самого себя уверяет в своей правоте и потому заранее ненавидит всякого, кто еще даже и не задал вопроса, но может поставить его… Но потому же такой человек и так легко сжигает то, чему поклонялся, уходит, бросает… Вот несколько лет тому назад на карловацком соборе в Нью-Йорке был такой фанатический [новообращенный]. Он только и делал, что вопил, обличал, анафематствовал всех во имя стопроцентного Православия. И вдруг, в один прекрасный день, исчез и где-то оказался католиком.»

«можно сказать, что всякий религиозный мир, в том числе и христианский, легко обходится без Бога, но зато минуты прожить не может без богов, то есть идолов. Такими идолами становятся понемногу и Церковь, и благочестие, и быт, и сама вера… Секуляризованный мир самим своим отречением вопит о Боге. Но, зачарованные своей священностью, мы этого вопля не слышим. Зачарованные своим благочестием, мы этот мир презираем, отделываемся от него поповскими шуточками и лицемерно жалеем людей, не знающих прелестей нашей церковности. И не замечаем, что сами провалились и проваливаемся на всех экзаменах — и духовности, и благочестия, и церковности.»

"… я люблю Православие, я не люблю, не могу любить Православной Церкви, торжествующих в ней номинализма, инерции, триумфализма, властолюбия, обожествления прошлого, псевдодуховности и бабьего благочестия."

«Может быть, проще всего сказать так: эмпирическое Православие насквозь проникнуто идолопоклонством, причем главный идол — оно само. Идолопоклонством, а так же страхом, триумфализмом, нарциссизмом… Оно какой-то сплав, из которого уже почти невозможно выделить сущности. Оно говорит на каком-то искусственном языке, без какого бы то ни было отношения к реальности, в нем нет ни любви, ни свободы...»

_____________________________________________

Антоний Сурожский, епископ РПЦ (1914-2003):

«Опьянеть можно различно, не только вином: все, что нас настолько увлекает, что мы уже не можем вспомнить ни Бога, ни себя, ни основные ценности жизни, есть такое опьянение. И это относится не только к вещам, стоящим вне области Божией: можно быть так же увлеченным церковными ценностями, а не только мирскими. В некотором смысле быть увлеченным церковными ценностями более опасно, потому что такое увлечение сводит эти ценности на уровень идолов, кумиров, ложных божков, которым мы поклоняемся.»

_____________________________________________

Павел Адельгейм, протоиерей РПЦ (1938-2013, убит после неоднократных критических заявлений в адрес церковного руководства):

«Приятельские отношения государства с РПЦ сбросили покров таинственности. Дружили они давно, сохраняя союз в секрете. Теперь РФ проявило откровенные симпатии к подруге. Архиереи и батюшки вошли в общественную жизнь, пробудили светлые надежды. От них ожидали даров духа: любви, милосердия, веры, кротости, и мира. Звали их на общественные встречи и праздники, приглашали в ВУЗы и школы. Улыбались им губернаторы и генералы, помогали бизнесмены. Один за другим отдали храмы и помогли восстановить. К мнению архиерея не только прислушивались, ему подчинялись…
Лики архиереев не сходят с экрана телевидения, рясофорные чиновники вещают в СМИ. Церковная жизнь смотрится безоблачно и прекрасно. Немузыкальная симфония представляется наступлением Царства Божия на земле.
Золочёной завесой тайны, как «железным занавесом» укрыта церковная жизнь от непосвящённых. Там кипит борьба за выживание, за деньги, карьеру и власть. Расцветают пороки: предательство и ложь, насилие и подлость, цинизм и лицемерие. За пределы тайны иногда, как из подземелья, вырываются языки пламени. Что-то горит и дымит, распространяя зловоние. Вдруг прорвутся вести: священник бросил семью и женился, другой повесился, третий ограбил храм, четвёртый убил человека. Может слухи?.. Со временем копятся вести, подтверждая информацию. Это не слухи. Даже непосвящённые отличают рекламу от действительности…
Нужно ли приподнимать завесу тайны над церковной жизнью?..
Можно спрятаться от ответственности, только лучше от этого не станешь…
Скрытность даёт повод к подозрениям и недоверию...»

«В России не действует право. Законов множество: уголовные, гражданские, семейные, жилищные и прочие кодексы. В Государственной Думе тысячи чиновников ежедневно пишут и принимают законы. Это их основная работа. Они получают за неё плату, позволяющую жить на зависть основной массе граждан. Писаные ими законы лишены механизма правоприменения, и употребляются избирательно. Поэтому они неэффективны.

Россия стала страной неравных возможностей. Правами пользуются граждане, которые могут добиться применения права. Такая возможность имеется не у всех граждан, а только у избранных. Возможность пользоваться правами превратилась в льготу некоторых граждан. В основном это льгота чиновников и криминала, составляющих в нашей стране элиту «гражданского общества»…
Когда законы не защищают, гражданам приходится либо молча терпеть несправедливость и унижение, превращаясь в рабов, либо бунтовать, совершать террористические акты и революции, возмущая болото равнодушной стабильности общества…
В 1943 году на этих грустных предпосылках Вождь и Отец народов создал Русскую Православную церковь Московской Патриархии (РПЦ МП). В Сталинской церкви продолжали действовать по инерции Евангельские заповеди, Вселенские каноны и моральные традиции… В общем хаосе гражданского бесправия они всё ещё «сохраняли образ благочестия, но лишились его силы». Постепенно церковные уставы утрачивали свое христианское содержание. Из этих уставов выпали такие слова как «Бог» и «человек», «Христос» и «христианин». Эти слова оказались лишними. Церковные уставы обошлись без них. А христианам без этих слов в Сталинской церкви не осталось ни места, ни защиты, ни прав. Уставы предоставляют права и власть епископам. Их власть без границ и контроля превратилась в бесстыдный произвол. Для епископов нет ни суда, ни законов, ни канонов. Бога они не боятся и людей не стыдятся. А что нам делать, людям неприкаянным?
Из церковного устава 2009 г выброшены не только «христиане», но даже «прихожане» и «миряне». Больше нет в уставе ни Народа Божия, ни его названий. Учреждается Приход «совершеннолетними гражданами», которые обязаны подчиняться Уставу, введённому Синодом РПЦ без обсуждений и возражений. Епархиальный архиерей вправе единоличным решением изгнать всех или часть этих граждан и назначить новых по своему усмотрению. Вводится «круговая порука» или «коллективная ответственность»: за вину одного гражданина караются все. Жестче, чем в фашистских и советских лагерях, где за побег одного расстреливали каждого четвёртого.
Епархиальный архиерей «является высшим органом управления Прихода».
Каждый Приход возглавляется одним и тем же епископом, превращённым в стоглавого дракона. Соборные органы управления Прихода утратили смысл, стали фикцией. Приход лишили собственности, как основы своей самостоятельности, и он потерял инициативу. Всё имущество принадлежит Московской Патриархии. После надвигающейся «реституции» она станет крупнейшим собственником России. Как МП распорядится полученным имуществом, можно предположить из примера Латышской епархии. Полученное имущество либо продано за символическую цену, либо сдано в аренду под игровые залы и увеселительные заведения, которые дают доход. Церковная деятельность сместилась от духовной жизни к имущественно — финансовым задачам. Последние изменения Устава формально закрепили уклад, который сложился в практике последних лет. Плоды этой деятельности скоро скажутся.
Приходское духовенство лишено защиты гражданских законов и предано в крепостную зависимость архиереям. Церковный устав запрещает ему обращаться за защитой прав в административные и судебные органы, вопреки Конституции. При обращении в эти органы существует стандартный ответ: «Церковь отделена от государства. Зависимость не является крепостной. Если что-то не нравится, гражданский закон позволяет уйти из РПЦ МП». Уйти можно только в «никуда». Вся Россия, Украина и Белоруссия объявлены «канонической территорией» РПЦ МП, на которой не могут существовать православные церкви, не принадлежащие к Ритуально-Производственному Центру Монопольного Предприятия.»

«Как РФ поступает вопреки декларациям собственной Конституции, так РПЦ поступает вопреки канонам и традициям. Попран догмат о соборной Церкви. Упразднены Поместные соборы, приходы превращены в торговые точки, народ Божий отлучен от церковной жизни. РПЦ пренебрегает легитимными протестами, на вопросы паствы не отвечает, изгоняет несогласных. Либо лопай, что дают, либо уходи. РПЦ опирается не на Евангелие и догматы, не на каноны и собственные установления. РПЦ опирается на правовые и силовые структуры РФ, давя несогласных, не считаясь с церковным правом. Под именем «церковного суда» создана неканоническая организация для расправы с неугодными епископу клириками и приходами. Жаловаться некому.»

«Передел собственности, который вспыхнул в девяностых и тлеет по всей нашей Родине, то полыхая в разных регионах, то затухая, разгорелся в епархиях РПЦ. [Валом] пошли рейдерские захваты крупных и благоустроенных приходов. Жажда корысти, как встарь, овладела душами и сердцами. Ожили золотые идолы. Похоть и жадность, сладострастие и насилие убивают совесть и требуют жертв. Архиерейский собор и Синод определили новые способы «гасить» приходы и избавляться от стариков, прошедших скорбный путь советских гонений, но уцелевших до сей поры.»

«РПЦ двинулась в светское общество отбирать имущество музеев, больниц, образовательных учреждений, вторглось в школы и армию. Это делалось так же грубо и оправдывалось так же лицемерно, как расправа с клириками. Епископы слишком привыкли к безответственному поведению. Но светское общество не находится в подчинении РПЦ и не присягало служить её интересам. Поддержка государства, его правовых и силовых структур, обеспечили силовое преимущество РПЦ над светским обществом, но общество почувствовало себя ущемленным и оскорбленным.
Это и есть основная причина противостояния, возникшего с 2009 года и продолжающегося до сих пор между обществом и РПЦ. Пляска в ХХС была неадекватной реакцией на незаконную деятельность титульной религии в светском государстве. Поддержка осужденных и заключенных плясуний общественным сознанием выразила протест светского общества против клерикализации государства. Такое положение угрожает расколом общества..."

«Архиерей выгнал из Приходского собрания 20 человек безо всякой вины за то, что голосовали не единогласно, а по совести. Правоохранительные органы и суд не защитили их, хотя нарушен п.3 ст.29 Конституция РФ. Закон оправдал рейдерство в угоду церковной политике. Жаловаться некому.
Когда церковный Главк определит, какие чувства надо защищать, на верующих начнутся гонения за „неправильные“ чувства. Гонения будут хуже прежних. Расправу над верующими назовут защитой религиозных чувств. Грядёт инквизиция. Жаловаться будет некому, как всегда.»

«Когда законная власть тяготеет к насилию, стремление паствы становится центробежным. Это и есть главная опасность авторитарного уклада в церковной жизни: падает авторитет церкви и теряется паства. Вместо единства наступает рассеяние, одиночество и опустошение.»

_____________________________________________

Андрей Кураев, дьякон РПЦ (род. в 1963 г.):  

«пора… открыть самую страшную тайну: мы, православные христиане — больные люди… не надо задирать больных людей».

Об Адельгейме: «Убит последний свободный священник Московской Патриархии. Кто из священников, да еще семейных и штатных, теперь сможет не-анонимно и публично сказать „владыка, вы неправы!“?».

«В патриархии кастовая солидарность ценится выше всего. Патриарху особого дела до Анастасия нет, но он заботится о своем личном престиже и о том, чтобы каста, которую он возглавляет, была тефлоновой и не сменяемой снизу. Священноначалие – это голос Бога, и оно по определению не может быть неправым. То есть он сам может кричать матом на своих епископов (патриарх прекрасно знает им цену), но народ должен верить, что это оракулы и представители Бога на земле…

в церкви нарастает классовая напряженность. За 25 лет церковные элиты явили множество образцов упоения своей роскошью и властью. Епископы рассматривают обычных тружеников-священников как орудие своей финансовой добычи. Священники в глазах епископов это бесправные крепостные (плюс еще их семьи в статусе заложников владычной воли). Никогда в истории епископы не были столь безотчетны, как сейчас. Епископы не отчитываются ни перед государством, ни перед своими епархиями. И патриархия их отчетам верит на слово. А сама не отчитывается ни перед кем.
Епископы в Царской России все же денег с приходов не брали. Им из Питера Синод содержание присылал. А сейчас для рядового попа епископ это конкретный «вампирчик», который с его прихода берет деньги невесть на что (отчетов-то нет!) и тем самым гробит массу и твоих семейных, и твоих приходских проектов. А сколько священники наслышались откровенного архиерейского хамства в свой адрес. Чего стоит трансляция в прямом эфире патриаршего пасхального крестного хода вокруг Храма Христа Спасителя, когда шеф патриаршего протокола епископ Сергий бьет кулаком в спину старенького священника, который просто не смог выдержать общего быстрого темпа…
И даже в вежливой форме тема для общения епископов с духовенством предельно проста и далека от Евангелия: «деньги и послушание!». Внутрицерковное напряжение достаточно серьезное…

Я иногда смотрю телеканал «Союз», и мне просто страшно становится за наших епископов – в каком мире они живут. Эти бесконечные знаки подобострастия, почитания… Как можно перед этим устоять, а тем более до такой степени, чтобы потом, в нужную минуту все это отбросить и сказать: „нет, по совести и по Евангелию это не так!“.

_____________________________________________

Георгий Чистяков, поп РПЦ, кандидат исторических наук (1953-2007):

»Мы все время и везде ищем врагов, еретиков, проверяем нашу веру по правилам, как ученик сверяется с ответом в задачнике, друг друга пугаем Богом, видя в Нем, быть может, и доброго, но рабовладельца, ибо мы — рабы.
Нам кажется, что все вокруг плохо, ужасно, так плохо, как не было никогда раньше. Именно так пишут сегодня во многих душеспасительных книгах: «Россия никогда не знала таких преступлений, которые сегодня терзают наше общество».

«Если в религию добавлена изрядная доля страха, ее можно с успехом использовать как инструмент, в первую очередь в целях удержания общества под пятой той или иной власти. При ее помощи можно манипулировать общественным сознанием, удерживать людей от нежелательных шагов и т.п.
Первое время этот инструмент работает великолепно, но затем непременно обнаруживается, что он никуда не годится.
Использование религии в качестве инструмента оборачивается трагедией для всех. И для тех, кто ее так использует, и для народа, которым таким образом пытаются управлять, и для самой религии. Это всегда приводит к развитию сначала полной религиозной индифферентности, затем к взрыву безбожия и тут же к появлению новых исповеданий и новых религий. Именно такой новой религией стал к концу XIX века марксизм, занявший в сердцах не худших людей России место Бога, вытесненного оттуда обязательностью говения, справочками об исповеди, которые надо было представлять по месту работы, и той атмосферой страха, которая нагнеталась при помощи статеек из журнала «Странник», переизданных непонятно почему в 1996 году.»

_____________________________________________

Дмитрий Смирнов, протоиерей РПЦ (род. в 1951 г.):

«положа руку на сердце, какую мы имеем веру? [...] Наша вера с вами, дорогие мои, натурально бесовская. Вот НАТУРАЛЬНО. Потому что это есть только изображение из себя… То есть, вот, отец лжи — дьявол, и это всё — одно сплошное лукавство. [...] никаких усилий, чтоб себя изменить, мы не производим. [...] Опять возвращаемся к своему ворчанию, к своим каким-то обидам, к своим каким-то попрёкам друг друга, и главное — к мучению друг друга. Вот это страшное дело! Иногда вот так смотришь и думаешь: ну зачем люди ТАК МУЧАЮТ друг друга? Вот всё время друг друга мучают! И это и в семье, и на работе, и на улице — всё время как будто все озабочены только тем, чтоб делать друг другу одни гадости.»

_____________________________________________


Автор поста не пытается кого-либо оскорбить, не призывает к разжиганию розни, иным противозаконным действиям и не утверждает, что все без исключения представители упомянутых социальных и иных групп являются неполноценными, опасными для общества и пр.